Игорь ШАШКОВ
ПОЭМА ЖЕНЩИНЫ
- Господи, что такое?
Ф.М. Достоевский «Бесы».
Спеши, спеши, - говорила птица, - ведь людям
Труднее всего, когда жизнь реальна.
Т. С. Элиот «Четыре квартета».
1.
Едет еху на коне.
Я сидел, сочинял «Четвертый квартет под гармошку»,
Беззастенчиво подражая Антиэлиоту.
Я, сидел, размышлял: «Господин Антиэлиот,
Вы метр, но и во мне ведь тоже
Есть метр плюс восемьдесят пять см.
Вы, как и я, писали для дураков,
Но я, по крайней мере, избавлен пока от умников.
Сверхсуществ,
Человеколюдей, понукаемых лошадьми.
Вы, как и я, писали для женщин.
Но, господин Антиэлиот,
Женщина, как и лошадь, куда благороднее еху,
И, несомненно, достойна любых украшений.
Я вот только решить не могу: рубин или аметист –
Драгоценные камни нуждаются в красивой оправе.
А есть и такие редкие камни,
К которым ни одна оправа не подходит.
К тому же, вот беда, все драгметаллы слямзили,
Осталось одно сусальное золото,
А также золото самоварное –
Сиди и пей чай».
2.
Злые каштаны на улице
О Анжелика с Оболони!
Прекрасная Дама гипсового быта,
Гипсовая Дама прекрасного быта
( См. поэму «Гипсовые люди»,
А, впрочем, можно и не см. )
В красном вошла как цветок георгина,
В платье красном со ста лепестками,
Со ста молчаливыми язычками.
Звуки ее голоса были согласными,
Но она сказала: «Я женщина порядочная.
Лучше спать с черным, чем с чернью.
На мне можно жарить картошку.
У мужчины должна быть одна женщина.
Не тронь мое платье, ты же не купишь другое.
Не обуславливай». То есть она не согласна была.
За спиной у нее коридор.
Лампочка как на картине «Герника».
Зубы болят от электрического света.
Новоиспеченный Казанова твердит:
«Я, матушка, давно уж импотент».
Мне грустно за него, и я смотрю в окно.
На улице печально и тепло.
Как женщина в постели. Поза «лотос».
И вьется по затылку позолота
От дальних угасающих лучей
Лучи подробны. Тянутся к предметам,
Пытаясь светом тени удлинить,
Пытаясь им придать свое подобье,
Чуть-чуть успеть, чуть-чуть повременить.Но, убедившись в собственном бессильи,
Ложатся в пыль и в желтое стекло.
Я задыхаюсь в солнечной могиле.
На улице печально и тепло.
3.
Вошел Хайдеггер Ι І.
Да, он вошел и выстрелил в меня,
Выстрелил завтра во сне в правое сердце.Впрочем, сердце всегда правое,
Неправого сердца не бывает,
По крайней мере, так говорят.
Но я припоминаю другое.
Соседский джокер из карточного домика
Записался в жокеи, и по вечерам я слышу
Свист кнута и крик лошадей.
Так кричат маленькие дети, грудные младенцы,
Когда у них что-то болит,И никто не знает – что именно.
Этот джокер, изобретатель велосипеда,
Обошел весь свет на своих двоих,
Осторожно, чтобы не помять цветы –Фиалки и розы.
Там была речка, прозрачная вода,
И камешки на дне, но никаких раков –
Он мне солгал – не было.
Следовательно, надо уехать.
Я от боли шатался. Квартира тиха.
В этих гипсовых стенах царит глухота.
Тишина. Только шорох машин внизу.
Мне послышалось. Это приехал Сандрар.
Он вернулся сюда в Транссибирском экспрессе.
Он вернулся и служит теперь на такси.
Я собрался уехать. Но вдруг телефон.
Слушать важное что-то я был обречен.
Я его про погоду спросил, как во сне.
Хрипло трубка ответила мне:
- Красивых летних дней поблекшее сиянье.
Вои именно: красивых летних дней.
Деревянные страсти родили строку.
Я услышал, как Тракль повернулся в гробу.
И рассыпался в прах драгоценный скелет.
- подожди еще несколько лет.
4.
Полцарства за меня.
Гипсовая Дама, Прекрасная Дама
На кухне сидела, на меня гадала,
В суп положила лавровый венок,
На венке расставила свечки в кружок,
Глядела, как свечки тонут на дно.
Такое (по Гоголю) я видел в кино.
Гипсовая Дама, Прекрасная Дама
Молча сидела, а потом сказала:
«Что вот так бывает, я и не знала –
Это же просто невозможно».
У одних поэтов – горшки с геранью.
У других поэтов – никаких гарантий.
Кто купил ей платье, для того и снимет.
Дай бог разобраться ей со своими.
Сколько той жизни – веры и надежды?
Задарма – у Ницше – верхние одежды.
Живите (кто попало) по моделям Ницше.
Бейте (кто попало) в талию и ниже.
Красное молчание – в сто языков.
Георгин хватаю – и был таков.
5.
Простите великодушно.
О прекрасные Гипсовые Дамы,
Безголовая Ника, безволосая Нефертити!
Прошу вас – послушайте
Эту Историю о Женщине в Красном,
Ведь молчание – ваша профессия,
А красота – перекресток тысячи взглядов.
Так вот – я вижу ее каждый день никогда.
Я с ней говорю ни о чем навсегда.
Мы разные очень – и в письмах усталость.
Мы разные очень – и лживы слова.
И я неподвижен,
Потому что она
Любое движение примет за жест,
А жест – за обломок движенья.
И я спокоен. И я спокоен.
И только одно тревожит меня:
Почему ей понравилось несколько строк
Одного моего стихотворения?
Ведь я не хочу ей лгать.
29 июля 1984 г.